В 1960 году, в Ленинграде, обходя выставку в окружении зрителей, Святослав Рерих скупо охарактеризовал картину «Зов» (1955): «Картина из серии на темы местной жизни. Пастух играет на свирели, и женщина услышала эти звуки и остановилась. Пейзаж из мест, где мы живём на юге Индии. Вы видите предгорья, которые переходят в голубые горы. Дерево баньян. Оно обтекает чёрные камни, пускает корни от своих ветвей, и получаются самые фантастические узоры. Декоративные красивые листья. Розовые облака отражают эту прекрасную землю».
Не случайно художник уделил пейзажу больше слов, чем сюжету. Визуально он доминирует в картине, она дышит его яркими красками, живёт причудливыми формами, интересной композицией открытого дальнего плана в сочетании с приближенным изображением разветвлённого баньяна. Композиция делит картину на две равные части по вертикали. Контрастные по колориту, они вызывают у зрителя и два разных душевных настроя. Если говорить о «духе» пейзажа, то передан он с исчерпывающей убедительностью. Зритель целиком погружается в его специфическую атмосферу, ощущает себя в этом далёком, прекрасном, чарующем мире.
Между тем уже само название картины – «Зов» - наводит на мысль о её сюжетной канве, побуждает внимательнее присмотреться к её «действующим персонажам». В том, что именно «местная жизнь», а не «местный пейзаж» является стержнем произведения – сомнений у зрителя не возникает, и он сосредоточивает своё внимание на двух, мало выделяющихся на пейзажном фоне, человеческих фигурах. Это – женщина, спешащая под сень баньяна. Показана она художником вполоборота, со спины. И мужчина, играющий на свирели. Он также обращён спиной к женщине, и зритель не видит его лица. Сделав скороспелое заключение, можно прийти к выводу, что художник пренебрёг психологическим анализом главных героев произведения, не показал их душевных переживаний. На первый взгляд может показаться оправданным соблазн – повернуть пастушка лицом к зрителю, чтобы заглянуть ему в глаза. В бытовом жанре, так же как и в портрете, психологический анализ существенно дополняет внешний облик человека, голую очевидность события, подчас сводящую сюжет к простой занимательности. Между тем в картине «Зов» несомненно присутствует та многозначительность, которая магнитом притягивает к себе зрителя. В чём она выражается? Почему зритель так упорно старается постигнуть подлинную суть произведения, его «идею»? Почему он явно ощущает, что затронутая художником тема не ограничивается обычным эпизодом: пастушок заиграл на свирели, женщина случайно услышала и остановилась? Ведь внешне всё выглядит именно так! Однако если мы сумеем поставить себя на место этого пастушка, чей невидимый для нас взор устремлён к уводящим далям голубого горного горизонта, то и картина в целом предстанет перед нами в ином, подлинном её свете. Мы ощутим, что именно заставило пастушка излить в музыке свою душу. Мы задумаемся над тем – просто ли звуки свирели или предвкушение Великой Тайны, о которой они напомнили, пробудили в женщине трепет ожидания. Конечно, пастушок и женщина в этом произведении Святослава Рериха внимают не простенькой мелодии примитивного музыкального инструмента, а величественной симфонии властного Зова Бытия. Именно этот «Зов» преображает эпизодическую «случайность» сюжета, исключает какую-либо необходимость в психологическом субъективном анализе его «действующих лиц». Мгновение, подмеченное художником в «местной жизни», точное изображение «местного пейзажа» и «местных людей» на самом деле оказывается тем всеобщим мгновением, из которых складывается жизнь тысячелетий.
П.Ф.Беликов. Святослав Рерих. Жизнь и творчество, с.150
>>
