Древний Новгород
1936

ПО ПУТИ ИЗ ВАРЯГ В ГРЕКИ

...Новгородская косность простирается до такого предела, что из 10 встречных лишь один мог указать, как пройти к Спасу, что на Нередице, – к древности, которая должна бы быть известна каждому мальчишке, да и была бы известна в европейском городе.

...Наиболее цельное впечатление из всех новгородских древностей производит церковь Спаса-на-Нередице. Не буду касаться исторических и иных подробностей этой интересной церкви, сохранившей в сравнительной цельности настенное письмо, – такие подробности можно найти в трудах Макария (опис. Новгор. церк. древн., 1, 798), Прохорова, Н. В. Покровского и в имеющем выйти в ближайшем будущем VI выпуске «Русских Древностей», изд. гр. И.И.Толстым и акад. Н. П. Кондаковым. Основанная в 1197 году князем Ярославом Владимировичем, Спасская церковь по древности, а главное, по сохранности, является памятником исключительным, и надо желать, чтобы как можно скорее она была издана полным и достойным для нее образом.

С софийской стороны, из Воскресенской слободы (в которой тоже типичные и древние храмы: Фомы апостола и Иоанна Милостивого), мы перерезали Волхов, бесконечный в своем разливе, направляясь к Нередице. Дело шло к вечеру, солнце било желтым лучом в белые стены Спаса, одиноко торчащего на бугре, – пониже его лепится несколько избушек и торчат ивы, кругом же ровный горизонт. Такие одиночные, среди пустой равнины, церкви очень типичны для новгородского пейзажа: то там, то тут, при каждом новом повороте, белеют они. Проехали мы Лядский бугор, где в былое время стоял монастырь, само же название урочища будто бы производится от божества Ладо.

На горизонте Ильменя выстроился ряд парусов – они стройно удалялись. Чудно и страшно было сознавать, что по этим же самым местам плавали ладьи варяжские, Садко богатого гостя вольные струги, проплывала новгородская рать на роковую Шелонскую битву...

Ракурс Спаса с берега, пожалуй, еще красивей, нежели его дальний вид. Колокольня несколько позднейшей постройки, но зато сам корабль очень строен и характерен. Живопись, сплошь покрывающая стены и теряющаяся во мраке купола, полна гармонии, ласкает глаз на редкость приятным сочетанием тонов, облагороженных печатью времени.

Надо торопиться полно и достойно издать этот памятник – он уже требует серьезного ремонта, для которого, как говорят, не хватает средств. На первые нужды необходимо хоть 5000 рублей – неужели сейчас же не найдется любителя старины, располагающего такой суммой? Есть много богатых людей, не жалеющих своих достатков на добрые дела; ремонт Спаса ведь тоже доброе дело, да еще какое!...

1900

СПАС НЕРЕДИЦКИЙ

Синодик погибшей старины вырастает.

Показали снимок незнакомой церкви. «Откуда это?» – «Вот ваш любимый Спас в новом виде».

Сделался некрасивым чудный Нередицкий Спас. Нынче летом его переделали. Нашли мертвую букву Византии, отбросили многое, тоже веками сложенное.

На пустом берегу, звеном Новгорода и старого Городища, стоял Спас одинокий. Позднейшая звонница, даже ненужный сарайчик пристройки, даже редкие ветлы волховские, все спаялось в живом силуэте. А теперь осталась Новгородская голова на чужих плечах.

Семь лет назад писал я о будущей реставрации Спаса. В 1904 году дошли вести, что Спаса обезглавят, и я писал: «ужаснутся мужи новгородские, если на любимом святочтимом Спасе засверкает новенький византийский котелок».

Кора времени миновала главу; опустилась на плечи. Ободраны милые северу четыре ската крыши, вызваны на свет уже чуждые нам полукружные фронтоны. По карнизам появились острые сухарики. Откуда они? Зачем? Кто их навязал реставратору, вопреки чутью художника? Даже карнизик барабана главы усеяли эти ненавистные острия.

Зачем полумеры? Отчего пощадили главу? Почему не перекрыли ее византийским фасоном? Зачем не снесли позднюю колокольню?

Если во имя буквы нарушать вековую красоту, надо сделать это обстоятельно, во всем пределе изуверства. Достанем из пыли греческий клир. Перешьем из саккоса Адриана портище Алексея Михайловича.

Спешите, товарищи, зарисовать, снять, описать красоту нашей старины. Незаметно близится конец ее. Запечатлейте чудесные обломки для будущих зданий жизни.

1906

ВОССТАНОВЛЕНИЯ

...Помню значительное по смыслу заседание Общества Архитекторов, посвященное несчастливой реставрации Нередицкого Спаса в Новгороде. Помню, как, оплакав Спаса, начали мечтать о возможных правилах реставрации и кончили утверждением, что каждая реставрация есть своего рода художественное произведение. Каждая реставрация требует кроме научной подготовки чисто творческого подъема и высокой художественной работы...

1908

«Рериха всегда... манила к себе старина славянская, старина севера, старина древней России... — писал художественный критик И.И.Лазаревский, современник художника. — Он смотрит дальше, взор его глубже. Рериха влечёт к скрытому за далями веков, за туманностью невыясненного, что мерещится в сказаниях и преданиях старины; и в этом черпает Рерих сюжеты для своих работ. (...) Своим удивительным проникновением в старину он создаёт картины целой эпохи, а не эпизоды той или иной страницы истории»1.

А.А.Формозов, исследователь истории русской археологии, отмечал, что «раскопки не были случайным увлечением молодого живописца. Рерих мечтал отыскать изначальную красоту — истоки искусства»2. Вот как об этом говорит сам художник: «...Желающий прикоснуться к душе народа должен искать истоки. Должен искать их не надменно и предубеждённо, но со всею открытостью и радостью сердца»3.

«Об искусстве ли думать? — пишет он в ''Листах дневника''. — Да, да, именно об Искусстве и Культуре нужно думать во все времена жизни, и в самые тяжкие. Во всех условиях нужно хранить то, чем жив дух человеческий. Для того же, чтобы хранить, нужно знать это сокровище, а для знания нужно изучать»4. О культурном наследии нашей страны Рерих писал: «Разве справедливо, что Культура, многогранная и увлекательная, творчество шестой части мира, не рассказана во всём своём синтезе? На пятистах языках создавалось это творчество. (...) Молодые исследователи искусства найдут в себе прекрасные слова и заключения, чтобы свести воедино сокровище, которым обладает великая страна»5.

Поставив перед собой грандиозную задачу изучения древнерусской архитектуры и иконописи различных стилей и школ, Рерих отправился в путешествие по древнерусским городам, чтобы запечатлеть на полотнах каменную летопись страны.

«То, что нарисовал и написал Рерих после этой поездки, — это всё невелико по объёму в сравнении с тем, что видели глаза художника и к чему припадала душа его, — пишет русский историк и писатель Вс.Иванов. — Все, кто бывал в тех местах... знают, какая сила в этих памятниках, запечатлённых Рерихом на полотне. Оговоримся — это не мёртвые ''памятники''; это свидетели сильнейшей, напряжённой творческой работы русского прошлого на индивидуальном его историческом пути; они полны вечной жизнью народа, они пылают радугами творчества, они вещают сильное прошлое и свидетельствуют о великом будущем... (...)

Сильную и радостную красоту увидел в Руси Рерих. Увидел, как ни один художник не видел до него. Нельзя же такую красоту оставлять втуне, её надо проливать в жизнь. (...) Рерих по существу своему величайший оптимист и боец. (...) Красоту надо возродить — вот лозунг Рериха, надо привести её в жизнь, разлить в мире»6.

Много лет спустя после путешествия по древне-русским городам Николай Рерих вспоминал: «Сколько глав! Сколько золочёных, и синих, и зелёных, и со звёздами, и с прорисью! Сколько крестов! Сколько башен и стен воздвиглось вокруг сокровища русского! Для всего мира это сокровище благовестит и вызывает почитание. Уж е сорок лет хождений по святыням русским. Напоминается, как это сложилось.

В 1894-м — Троице-Сергиева Лавра, Волга, Нижний Новгород, Крым. В следующем году — Киево-Печерская Лавра. Тайны пещер, ''Стена Нерушимая''. (...)

В 1896-м и 1897-м по пути из Варяг в Греки — Шелонская Пятина, Волхов, Великий Новгород, Св. София, Спас Нередицкий, все несчётные храмы, что, по словам летописца, ''кустом стоят''. ...А в 1899-м — Псков, Мирожский монастырь, погосты по Великой, Остров, Вышгород. В 1901–1902-м — опять Новгородская область, Валдай, Пирос, Суворовское поместье. (...)

В 1903-м — большое паломничество с Еленой Ивановной по сорока древним городам, от Казани и до границы литовской. (...) Какое сокровище! (...) Тогда же впервые оформилась мысль о нужности особого охранения святынь народных»7.

Вдохновлённый красотой древнерусского зодчества, Рерих призывал: «Спешите, товарищи, зарисовать, снять, описать красоту нашей старины. Незаметно близится конец её. Запечатлейте чудесные обломки для будущих зданий жизни»8.

«...Он открывал глаза соотечественников на великое значение древнерусского искусства — на иконы, фрески, зодчество. На насущную и неотложную необходимость сохранения памятников старины и невосполнимость утраты этих памятников. Он запечатлевал древние храмы и башни на своих полотнах, предприняв для этого паломничество по святым местам. И впоследствии часть этих уникальных сооружений сохранилась лишь на его картинах»9, — говорит Наталия Дмитриевна Спирина о Николае Константиновиче Рерихе в статье «Небесный камень».

После поездки Рериха по древнерусским городам «Биржевые ведомости» (1903 г.) сообщали о его предстоящем докладе: «Любопытно будет узнать, что нового сможет сказать молодой художник о тех городах, что он теперь посетил с научно-художественными целями... города, о которых столько писалось и которые, кажется, вдоль и поперёк изучены археологами и художниками»10. Чуть позже, в начале 1904 года, более 70 этюдов, привезённых из поездки, были выставлены в одном из залов Императорского Общества поощрения художеств. Название выставки — «Этюды русской старины» — искусствовед С.Эрнст посчитал слишком скромным для громадного цикла архитектурных этюдов и предложил « назвать эту сюиту ''Пантеоном нашей былой Славы'', ''Российскими Елисейскими Полями''»11.

Государь Император, посетивший выставку, выразил желание приобрести её для Русского музея, но объявленная в этот день Русско-японская война помешала дать соответствующие указания, и картины волею судьбы разошлись по миру.

Русь на протяжении долгих лет была страной деревянной архитектуры — её крепости, терема, избы строились из дерева, как на картине Николая Рериха «Город строят» (1902). Эти древние постройки не сохранились, но их архитектурный стиль дошёл до нас в позднейших деревянных сооружениях, в древних описаниях и рисунках.

Для русской деревянной архитектуры были характерны многоярусность строений с башенками или теремами и художественная резьба по дереву. Такие многоярусные строения мы встречаем на картинах Н.К.Рериха «Поморяне. Утро» (1906), «Вороны» (1901), «Город строят» (1902); «И Мы не боимся» (строение шатрового типа); «Три радости» (1916) (многоярусный терем) и др.

Если истоки деревянной архитектуры восходят в основном к Руси языческой, то архитектура каменная уже связана с Русью христианской. Подобного перехода не знала Западная Европа, издревле строившая жилища и храмы из камня.

Мир христианства, мир Византии принёс на Русь свой строительный опыт и традиции: сооружение церквей по образу крестово-купольного храма. Первые русские храмы в конце Х века были выстроены греческими мастерами в строгом соответствии с византийскими традициями; их купола имели вид полушария. Классическим образцом этого стиля является храм Св. Софии в Константинополе.

Но уже Киевский Софийский собор (XI в.) отразил сочетание славянских и византийских традиций: на основу крестово-купольного храма были поставлены тринадцать глав нового храма — своеобразная ступенчатая пирамида русского деревянного зодчества. Храм Святой Софии Киевской Рерих запечатлел на своей картине «Ярослав Мудрый».

В том же XI веке были построены Софийские храмы в Новгороде и Полоцке. Известны 15 каменных храмов подобного стиля, построенные на Руси в XI – начале XII в.

Форма купола храма постоянно менялась. Ранние главы были подобны воинским шлемам, напоминавшим, что в этом мире христианская душа, словно воин, должна хранить свою святую веру православную. Постепенно купол вытягивался, приобретая форму пламени — «луковицы». О религиозно-эстетическом значении купола-«луковицы» в нашей церковной архитектуре русский философ Е.Трубецкой пишет так: «Византийский купол над храмом изображает собою свод небесный, покрывший землю. ...Наша отечественная ''луковица'' воплощает в себе идею глубокого молитвенного горения к небесам, через которое наш земной мир становится причастным потустороннему богатству. Это завершение русского храма — как бы огненный язык, увенчанный крестом и к кресту заостряющийся. (...) Внутри древнерусского храма луковичные главы сохраняют традиционное значение... купола, то есть изображают собой неподвижный свод небесный... Иное дело — снаружи: там над храмом есть иной, подлинный небесный свод, который напоминает, что высшее ещё не достигнуто земным храмом; для достижения ему нужен новый подъём, новое горение, и вот почему снаружи тот же купол принимает подвижную форму заостряющегося кверху пламени»12.

В XII веке, по образному выражению одного из искусствоведов, по всей Руси прошагали русские однокупольные храмы-богатыри, сменившие прежние ступенчатые пирамиды. Спас Нередицкий, древнейший из них, — шедевр архитектуры того времени, запечатлённый Рерихом на полотне ещё в 1899 году.

«Наиболее цельное впечатление из всех Новгородских древностей производит церковь Спаса на Нередице, — писал художник во время путешествия по Варяжскому пути. — Основанная в 1197 году князем Ярославом Владимировичем, Спасская церковь по древности, а главное по сохранности, является памятником исключительным... Такие одиночные, среди пустой равнины, церкви очень типичны для Новгородского пейзажа: то там, то тут, при каждом новом повороте, белеют они»13. «На пустом берегу, звеном Новгорода и старого Городища, стоял Спас одинокий. Позднейшая звонница, даже ненужный сарайчик пристройки, даже редкие вётлы волховские, всё спаялось в живом силуэте»14.

Позже, в 1940-х годах, узнав о разрушении фашистами этой русской святыни, Рерих вновь пишет картину, где по памяти воспроизводит храм Спаса на Нередице.

Однокупольный храм, подобный Спасу Нередицкому, мы встречаем в целом ряде картин Н.К.Рериха, среди них — «Обитель Сергия» (1933), «Святые гости» (1923).

Псковское село Сенно, расположенное рядом с Изборском, привлекло внимание Николая Рериха необыкновенными воротами погоста, сложенными во второй половине XVIII века из местного камня-плитняка. На картине «Псковский погост» (1904) ворота изображены вместе с крыльцом ризницы Псково-Печорского монастыря. «До глубины души взволновали они Н.К.Рериха, — пишет исследователь Изборской котловины В.В.Косточкин. — Он воспроизвёл их в точности, не упустив из виду ни одной детали. (...) С широкой аркой для конного проезда и более узким, меньшим по высоте арочным проёмом для пешего прохода...»15 Такого въезда за ограду на Псковщине больше нигде не встретишь.

На этой же картине за воротами погоста виден купол церкви Георгия Победоносца (1562), расположенной на пригорке села Сенно. Световой барабан храма украшен рельефным фризом. «При ярком солнечном освещении, когда глубокие падающие тени ложатся в заглублённые места этого широкого кругового ''фриза'', он воспринимается зрителем не иначе как драгоценный браслет»16.

Здесь же Рерих изобразил и звонницу Георгиевского храма (XVI в.). На другом этюде с таким же названием эта звонница представлена во всём своём величии, грандиозная и суровая с виду. Звонница такого же типа изображена на картинах Рериха « Церковь Сергия» (1937), «Обитель Сергия» (1933), а элементы ворот псковского погоста и звонницы — на картине «Странник Светлого Града» (1933) и эскизе к ней.

Третий вариант этюда «Псковский погост» (1904) был дополнен архитектурным ансамблем Псково-Печорского монастыря, которому посвящено немало страниц в статьях и дневниках художника. «А многие ли бывали в чудеснейшем месте подле Пскова — в Печорах? (...) По уютности, по вековому покою, по интересным строениям мало что сравняется во всей средней Руси. Стены, оббитые литовцами, сбегают в глубокие овраги и бодро шагают по кручам. Церкви XVII века, деревянные переходы на стене, звонницы, всё это, тесно сжатое, даёт необыкновенно цельное впечатление»17,— читаем строки Николая Константиновича и любуемся двумя его этюдами «Печоры. Монастырские стены и башни» (1903). «В глубине оврага дворик, уставленный странными разноцветными зданиями»18, отображённый художником на картине «Внутренний двор Печорского монастыря» (1903).

В путевом дневнике Рерих отмечает характерный «вход с огромным образом над воротами»19, который он запечатлел на этюде «Печоры. Вход в монастырь» (1903). Именно этот уголок Псково-Печорского монастыря был воссоздан позже художником на картине «И Мы приносим Свет». На несохранившейся картине Рериха «Дом Божий» — ещё одно изображение Псково-Печорского монастыря.

«Старая ризница, звонница с раскрашенными часами... домики с непропорциональными главками дают особое впечатление»20, — записано Рерихом в путевом дневнике.

«...А вот и нехитрый рассказ о Псковском Печорском монастыре: ''Наш монастырь особенный. Отойдите в тёмную ночь подальше от монастыря, да оглянитесь вокруг. Кругом — мрак беспросветный, зги не видать, а над монастырём светло. (...)

— Может быть, это от огней монастырских?

— Вот и другие, кто не знает, так говорят. Какие в монастыре огни? Два фонаря керосиновых да две лампады перед иконами. Вот и всё освещение. (...) Нет, это свет особенный''»21 — так пишет Николай Рерих в статье «Держава Света».

Одному из древнейших поселений Руси — Изборску — художник посвящает несколько картин. Изборск, куда прибыл легендарный Трувор, упоминается в «Повести временных лет», в повествовании о призвании на Русь в 862 году варяжских князей. Этот город кривичей появился задолго до образования Киевской Руси. Позже он стал пограничным сторожевым форпостом на западных рубежах Новгородской земли, прикрывавшим дорогу на Псков и далее на Новгород со стороны Ливонии. Немецкие крестоносцы называли Изборск «железным городом». В ту далёкую пору под его стенами происходило немало битв, о чём свидетельствуют древние «захоронения, покрытые продолговатыми исполинскими плитами». Среди них особенно выделяется огромный, высотой более двух метров, «слегка отклонившийся назад каменный крест»22, вырубленный из цельного камня.

Это захоронение местные жители называют могилой Трувора. Концы креста слегка расширяются от средокрестия в стороны; еле заметные буквы, стёртые временем, говорят о какой-то надписи на славянском языке. В литературных источниках он датируется XIV – XV веками. Подобные кресты характерны для псковского церковного зодчества. «Словно человек с раскинутыми в стороны руками», этот крест « как бы загораживает вход на городище, не пускает на него пришельцев»23. Именно таким и изобразил его Рерих на своём полотне «Изборск. Крест на Труворовом городище» (1903).

Первая изборская крепость, находившаяся на территории Труворова городища, была открыта со всех сторон и в военном отношении неудобна. И потому, как сообщают «Псковские летописи»24, в 1303 году Изборск был поставлен на новом месте — на Жеравьей горе, в полукилометре от старого городища. Крепость, «застывшая теперь в гордом молчании», уже семь веков «торжественно стоит... поражая своей монументальностью и грандиозностью. ...Словно грудь бравого героя выпятилась... именно западная — лобовая — стена, оснащённая высоченными башнями. Как бы шагнувшие вперёд, в сторону противника, они настойчиво и уверенно тянут её за собой»25, как на этюде Рериха « Изборск. Башни» (1903). «Сразу, с первого взгляда, кажется, что все башни одинаковы, как солдаты в серых шинелях, и подобны друг другу, но это лишь мимолётное впечатление. Их могучие... объёмы с щелевидными бойницами... создают образ дикой, чудовищной силы. (...) Крепостей, подобных Изборской, нет в древнерусском зодчестве»26.

«Богатырями земли русской представились они и Н.К.Рериху. Он запечатлел их на суровом холсте небольшого этюда плотной группой... как бы стоящими плечом к плечу. То же ощущение силы и непоколебимой мощи художник передал и в своих более крупных произведениях ''Дозор'' и ''Тайник'', где могучий строй удвоенных по числу... изборских башен предстаёт перед зрителем во всём величии своей непревзойдённой суровой красоты и лаконичности. (...) Глядя на изборские башни, вы особенно остро ощущаете, что за ними Русь и отходить некуда. (...) По общей цельности... и неповторимости художественного облика эти башни являются настоящим эпосом народа, воплощённым в строительном материале и суровых архитектурных формах»27. «Глядя на эту крепость, невольно думаешь о том, что люди приходят и уходят, что век каждого из них слишком короток по сравнению с вечностью, но творения людей надолго переживают их, служат памятником их славному труду и деятельности на благо отечества... привлекая внимание суровой простотой архитектурных форм, группировкой рвущихся ввысь башен, причудливыми, выложенными в кладке крестами...»28

Рельефный крест Изборской крепости Рерих запечатлел на рисунке, написав в статье «Старина»: «На Изборских башнях только кое-где ещё остаются следы узорчатой плитной кладки и рельефные красивые кресты, которыми украшена западная стена крепости. Не были ли эти кресты страшным напоминанием для крестоносцев, злейших неприятелей пограничного Изборска?»29

«Под толстыми плитными стенами, — писал Рерих, — засыпались подземные ходы, завалились тайники и ворота»30. Особенно известен был тайник, который вёл к колодцу, питавшемуся ключевой водой, — единственному источнику водоснабжения изборян. Начало этого тайника было отмечено аркой на тыльной стороне юго-восточной стены крепости; снаружи вход прикрывался толстым слоем земли. Как рассказывает история, в 1341 году, во время осады Изборска, немцам удалось обнаружить место этого тайника и «воду отъяша у изборян». Но жители крепости, измученные жаждой, не сдались, и вскоре немцы сняли осаду и ушли, не подозревая, что других средств для получения воды у изборян не было.

На картине «Городские стены Изборска. Башни» между двумя массивными башнями просматривается Никольский собор. Он упоминается в летописях с 1341 года и Никольским назван не случайно. Имя святого Николы было чрезвычайно популярным в Древней Руси, особенно в псковских землях, где Ему были посвящены главные соборные храмы, и почин этот принадлежит изборянам. «Домом святого Николы» называли они собор и за него ходили в бой. «Никольский собор в Изборске был знаменем этого пограничного города, символом его стойкости... Это была идейная первооснова Изборска...»31

Собор сложен из той же грубо околотой местной плиты, что и крепость. С севера к нему примыкает высокая двухъярусная колокольня. Собор представляет собой строгий тип однокупольного храма, почти лишённого каких-либо украшений, который, наряду со Спасом на Нередице, мог послужить прототипом тех однокупольных храмов, которые неоднократно встречаются на полотнах Н.К.Рериха. Те же простые и суровые очертания мы видим на картинах «Никола», «Белый город», «И Мы трудимся», «Старый Псков», «Сам вышел».

Русский писатель С.Маковский в статье «Святыни нашей старины» пишет: «Вот раздумья, которым невольно отдаёшься, когда смотришь на этюды Н.К.Рериха, написанные им во время летнего путешествия по древним городам русским и урочищам. (...) Об этих этюдах я уже упоминал несколько месяцев назад, говоря о ''Народной сказке в русском художестве''. Теперь я возвращаюсь к ним, ещё более восхищённый. Мне довелось недавно вновь навестить некоторые из тех памятников, которым они посвящены. (...) И я чувствую себя благодарным Н.Рериху. Он показал мне много бесконечно красивого и значительного, что' прежде я видел, не видя.

Все эти соборы, крепко вросшие в землю белыми стенами, кремли с шатровыми теремами, тихие церковные дворики и нахмуренные крепости-башни — изображены художником такими, какими они кажутся не безразличным глазам случайного прохожего, но глазам мысли и сердца. Н.Рерих сумел написать не только их ''реальную'' внешность. Он написал их поэзию, их древнюю душу. Он почуял вокруг них сказку времени. (...) Он пристально всмотрелся в каменное лицо старины и понял его выражение. (...) Вы понимаете, что эти формы могли создаться только на Руси, что веет от них каким-то упрямым, несокрушимым своеобразием, что между ними и памятниками Византии — бездна, что выросли они из родной земли вместе с окружающими их дубами вековыми и елями — эти неразрушимые, как скалы, великаны-соборы, плоть от плоти и кость от кости великорусского славянства. (...) Камни таят откровение; и посвящённые смолкают перед ними, творя молитвы»32.

«Как прекрасна мысль запечатлевать всё самое изначальное, самое драгоценное. При пожаре мира как в сохранную скрыню полагается истинное сокровище до суждённого часа. Сколько драгоценных устоев сохраняется в изображении древних храмов...»33 — сказано в статье Н.К.Рериха «Берегите старину». И закончим стихотворением Н.Д.Спириной:

Храмы — рукотворные цветы,

Возносящиеся к облакам.

Лучезарны главы и кресты,

Устремляющие к Небесам.

Гимны молчаливые стоят

В суете и болтовне земной,

Призывая радостно объять

Горний мир над грешною землёй34.

Продолжение следует

* Начало см. в № 11, 12 – 2006, № 1, 2 – 2007.

1 Николай Рерих в русской периодике. Вып. III. СПб., 2006. С. 326 – 327.

2 Цит. по: Петербургский Рериховский сборник. Т. II – III. Самара, 1999. С. 107.

3 Н.К.Рерих. Листы дневника. Т. 1. М., 1999. С. 284.

4 Там же. С. 476.

5 Там же.

6 Вс.Иванов. Рерих — художник-мыслитель // Держава Рериха. М., 1994. С. 216 – 217.

7 Н.К.Рерих. Листы дневника. Т. 1. С. 228 – 229.

8 Н.К.Рерих. Глаз добрый. М., 1991. С. 74.

9 Н.Д.Спирина. Отблески – 1993. Екатеринбург, 1997. С. 53.

10 Николай Рерих в русской периодике. Вып. II. СПб., 2005. С. 188.

11 С.Эрнст. Н.К.Рерих // Держава Рериха. С. 21.

12 Е.Н.Трубецкой. Три очерка о русской иконе. Новосибирск, 1991. С. 11 – 12.

13 Николай Рерих в русской периодике. Вып. I. СПб., 2004. С. 182 – 183.

14 Н.К.Рерих. Глаз добрый. С. 74.

15 В.В.Косточкин. Тропой легендарного Трувора. М., 1971. С. 109 – 110.

16 Там же. С. 113.

17 Николай Рерих в русской периодике. Вып. II. С. 225 – 226.

18 Там же. С. 245.

19 Там же.

20 Там же.

21 Николай Рерих. О Вечном... М., 1994. С. 173 – 174.

22 В.В.Косточкин. Тропой легендарного Трувора. С. 24.

23 В.В.Косточкин. Тропой легендарного Трувора. С. 27.

24 Псковские летописи. Вып. I. М. – Л., 1941. С. 41.

25 В.В.Косточкин. Тропой легендарного Трувора. С. 35 – 36.

26 Там же. С. 36.

27 Там же. С. 52 – 55.

28 Там же. С. 36.

29 Николай Рерих в русской периодике. Вып. II. С. 223.

30 Н.К.Рерих. Глаз добрый. С. 61.

31 В.В.Косточкин. Тропой легендарного Трувора. С. 71 – 72.

32 Николай Рерих в русской периодике. Вып. II. С. 296 – 301.

33 Н.К.Рерих. Берегите старину. С. 58.

34 Н.Д.Спирина. Подняться в духе до Звезды... Новосибирск, 2002. С. 31.

Источник : http://voshod.sibro.ru/

«Можно сказать, что до Рериха никем почти не сознавалось сказочное обаяние нашей... архитектуры, — пишет русский писатель Сергей Маковский. — ...На его холстах... монастыри, крепостные башни и соборы — окаменелые легенды древности... (...) Они стоят, как гигантские каменные иероглифы, крепко вросшие в землю, — символы призрачных веков»1. «Что за фантастические привидения — эти забытые великаны русского зодчества, эти внушительно-странные соборы с огромными, низко надвинутыми главами, затейливыми крылечками и узорною росписью стен! Сколько загадочной печали в их обветшалом величии, в тяжёлых очертаниях их каменной брони! Вспомнишь об них и не верится, что они всё ещё живы, что под их сводами раздаётся церковное пение, и в башнях колоколен гудят, как прежде, призывные медные звоны... Точно видел их когда-то во сне, точно слышал об них в старой-старой сказке»2.

В начале 1900-х годов каждое лето Н.К.Рерих отправляется в художественно-археологические поездки по древнерусским городам и возвращается с архитектурными этюдами, на которых ему «удаётся зафиксировать эпоху, глядящую сквозь дымку целых столетий»3. После этих поездок художник выступает с докладами на собраниях Императорского санкт-петербургского Общества архитекторов. Его сообщения в первую очередь касались проблем неумелой реставрации архитектурных памятников старины, разрушения их местным населением или полного забвения, когда они, никому не нужные, медленно и безвозвратно разрушались. На одном из таких собраний председатель отметил, что это редкий случай, «когда в одном лице соединяется живописец, архитектор и археолог, что и обеспечивает возможно полное освещение вопроса, и выразил пожелание, дабы и впредь г. Рерих от времени до времени не оставлял делиться с Обществом своими познаниями»4.

Во всех городах, где бывал Николай Константинович, он отыскивал строения наиболее интересные в архитектурном отношении и, если они были искажены позднейшими пристройками, изображал их в таких ракурсах, что зрители могли увидеть их первоначальный облик.

Часть этюдов архитектурной серии Рериха посвящена памятникам псковского зодчества XV – XVII вв. К концу XV в. Псков превратился в огромный по тем временам город. Вот как писал о нём польский царедворец Пиотровский, участвовавший в осаде Пскова в 1581 году: «Боже, какой большой город! Точно Париж»5. «Воистину, Псковская земля — богатырская застава земли Русской! — отмечал скульптор С.Т.Конёнков. — Не раз здесь Россия встречала и провожала врагов»6.

На этюде Рериха «Успенская Пароменская церковь во Пскове» (нач. 1900-х) — наиболее ранний из сохранившихся памятников псковской архитектуры. Храм, построенный в XVI в. у паромной переправы вблизи западной крепости города, впоследствии (в XVII – XVIII вв.) был перестроен. В первоначальном виде сохранилась только звонница — стенка с пролётами для колоколов ( постройка, характерная для псковской архитектуры). Звонницы обычно возводили на стене или над крыльцом храма, иногда отдельно, на стене хозяйственной постройки, как на данном этюде. Звонницы псковского типа есть и на других картинах Рериха: «Звенигород» (1933), «Ранние звоны (Русская пасха)» (1931), «Земля Славянская» (1943).

На нескольких этюдах 1903 года Рерих запечатлел псковский Кремль (кромы, как называли его псковитяне) с древними стенами и башнями. Художник зарисовывал не только здания, но и отдельные интересные детали, например очень красивые окна одного из домов XVII в. — на этюде «Псков. Окна старого дома».

Когда в Скерневицах, в государевом имении в Польше, предполагалось строительство православного храма, посвящённого Св. Алексию, митрополиту Московскому, был объявлен конкурс на проект церкви, проведение которого курировала императрица Александра Фёдоровна. Относительно общего вида храма она дала указание придать его « пропорциям и фасадам характер православной церкви в типе древнейших Псковских церквей со звонницами, а не с колокольнями»7. «Эскиз храма церкви в Скерневицах» (1909), представленный Н.К.Рерихом на конкурс, отвечал этим требованиям и удостоился «полного Милостивого одобрения Её Величества»8. 5 октября 1910 года состоялась закладка храма.

Спустя много лет художник вспоминал: «Удивительно, что с зодчими у меня всегда были особо добрые отношения. Избрали меня членом Правления Общества Архитекторов — чего раньше не бывало. Даже когда на конкурсе проектов церкви в Скерневицах именно мой проект был избран, то и такое вторжение в область строительства не повлияло на наши сердечные отношения»9.

Помимо этюдов, Рерихом было написано несколько больших картин с видами Пскова: «Старый Псков» (1904), «Псков. Вход в город» (1922). Картины « Псков» и «Древний Псков», созданные в 1935–1936 гг., относятся к позднему периоду творчества художника, который Елена Ивановна Рерих назвала « внушительным, ярким, продуктивным и утончённым по краскам». «...Не забудем, — писала она, — сколько русских картин падает на этот последний период. Вспомним — ''Звенигород'', ''Странник Светлого Града '', ''Силы Небесные'', ''Микула Селянинович — Великий Пахарь'', ''Лель'' и другие, как ''Древний Псков'', ''Древний Новгород'', ''Спас Нередицкий'', ''Ростов Великий'', которые благовестят в самых неожиданных местах...»10

Ряд работ, написанных в разное время, Н.К.Рерих посвятил зодчеству древнего Новгорода: «Дверь Церкви Петра и Павла в Новгороде» (1911), «Двор в Старом Новгороде» (1918), «Новгород» и «Древний Новгород» (1935 – 1936), «Новгородский погост ( Северная Русь)» (1943).

«Новгород — город-музей, насыщенный памятниками русской старины, уцелевшими благодаря тому, что он избежал татарского ига, — писал художник. — (...) XI и XII века представлены в Новгороде лучше, чем где бы то ни было. Софийский собор XI века, построенный под руководством греков русскими мастерами, является исключительным памятником Культуры. Не менее ценен и построенный в XII веке Антониев монастырь. К XII веку относится Юрьев монастырь. (...) Люблю новгородский край. Люблю всё, в нём скрытое. Всё, что покоится тут же среди нас. Для чего не надо ездить на далёкие окраины; не нужно в дальних пустынях искать, когда бездны ещё не открыты в срединной части нашей земли. По новгородскому краю всё прошло. Прошло всё отважное, прошло всё культурное, прошло всё верящее в себя. Бездны нераскрытые!»11

В домонгольский период (XII – нач. XIII в.) особую славу приобрели храмы Владимиро-Суздальской земли, где возникли города Суздаль, Юрьев-Польской, Владимир, Ростов, Ярославль, Углич, Кострома, Звенигород, Москва... Это было время расцвета владимиро-суздальского зодчества, которое позже, в период становления Московского государства, было подхвачено московскими мастерами.

В XII в. Юрий Долгорукий перенёс столицу Ростово-Суздальского княжества из Ростова в Суздаль и рядом, в своей резиденции в Кидекше, основал церковь Бориса и Глеба (1152). Этот самый древний белокаменный храм владимиро-суздальского зодчества Н.К.Рерих запечатлел на этюде «Суздаль. Церковь в селе Кидекше» (1903). Единственным украшением суровых стен собора является аркатурный пояс12.

В XIII – XIV вв. при всех въездах в Суздаль возникают монастыри. На северной окраине города, на берегу реки Каменки, был основан монастырь Святого Спаса (1352). Открытие в 1507 г. мощей его первого настоятеля Евфимия привлекло сюда паломников, и монастырь стал называться Спасо-Евфимиевым. В 1903 г. этот монастырь был также запечатлён Н.К.Рерихом на двух этюдах. В наши дни этот архитектурный ансамбль, в который входит несколько храмов, звонница, монастырские постройки и стены, внесён в список всемирного наследия ЮНЕСКО.

На полотнах художника нашли своё отражение ещё два памятника Суздаля: монастырь Александра Невского, по преданию, основанный самим князем Александром, и Козьмодемьянская церковь.

Расцвет владимиро-суздальского зодчества приходится на время княжения сына Юрия Долгорукого — Андрея. Его стремление объединить все русские земли и прекратить братоубийственные войны, ведущиеся князьями, совпало с надеждами простых людей; на них он и опирался. В 1157 г. князь Андрей перенёс столицу Руси из Киева во Владимир, и здесь развернулось грандиозное строительство. В своей резиденции, в селе Боголюбове, князь построил великолепный каменный дворец, укреплённый каменными стенами и башнями, за что и получил имя Боголюбского. С именем Андрея Боголюбского связана постройка Золотых ворот (1158 – 1164) и Успенского собора (1158 – 1160) во Владимире. Летописцы сравнивали Успенский собор с храмом царя Соломона в Иерусалиме. Позже, в 1408 г., собор был расписан Андреем Рублёвым и Даниилом Чёрным (фрагменты этой росписи находятся в Третьяковской галерее и в Русском музее). В Успенском соборе находилась величайшая святыня Древней Руси — икона «Богоматерь Владимирская», выполненная в Константинополе и перенесённая Андреем Боголюбским из Вышгорода во Владимир.

В полутора километрах от Боголюбова находится шедевр мирового зодчества XII века — белокаменный храм Покрова Богородицы на Нерли, который Рерих изобразил на своём полотне «Боголюбово. Церковь Покрова на Нерли» (1903). Этот храм — гордость русского зодчества, одна из вершин древнерусского искусства, гимн красоте и гармонии. Он был построен за один год (1165) русскими мастерами «от всех земель» в память о победе над волжскими булгарами и о старшем сыне князя Андрея — Изяславе, погибшем в семнадцатилетнем возрасте во время одного из этих походов.

Это был первый на Руси храм, посвящённый празднику Покрова Богородицы, заимствованному из Византии и учреждённому при Андрее Боголюбском.

Воздвигнутый на искусственном холме, скрывающем пятиметровый фундамент, храм стоит на слиянии рек Нерли и Клязьмы; он словно вышел встречать суда, плывущие из Ростова и Суздаля, с Волги и Оки. «Эта небольшая однокупольная церковь стала поэмой из камня, в которой гармонично сочетаются скромная красота природы, тихая грусть, просветлённая созерцательность архитектурных линий»13.

«''Будто в сердце ты мне глядел'', — сказал князь зодчему Левонтию14, когда хвалил его за храм Покрова на Нерли. (...) ...В сини неба и в сини волн, белый, словно только что опустившийся на реку лебедь, стоял Левонтиев храм Покрова...»15 Часто наезжал сюда князь Андрей, подолгу стоял, молясь за сына своего.

Строительную деятельность Андрея Боголюбского, убитого по заговору бояр, продолжил его брат Всеволод по прозванию Большое Гнездо. Его мастера оставили потомству замечательный Дмитровский собор во Владимире (1194 – 1197) — величественный и нарядный, не имеющий аналогов ни на Руси, ни в Западной Европе. Его стены орнаментированы изящной каменной резьбой, напоминающей народную вышивку с изображением зверей, птиц и растительности. Этот храм, посвящённый Дмитрию Солунскому, небесному покровителю князя Всеволода, тоже запечатлён Н.К.Рерихом на этюде «Владимир. Дмитровский собор» (1903).

В 1152 году Юрий Долгорукий основал на Владимирской земле город Юрьев-Польской (то есть стоящий в полях). В том же году здесь была построена церковь Св. Георгия. Позже внук Юрия Долгорукого, князь Святослав Всеволодович, разрушил обветшалую постройку и в 1230 году соорудил новый Георгиевский собор, который снизу доверху был украшен замечательным ковровым орнаментом — белокаменной резьбой. Всё лучшее, чем славились владимиро-суздальские мастера, было воплощено в Георгиевском храме. Это была последняя белокаменная церковь владимиро-суздальского зодчества, построенная перед монгольским нашествием. В конце XV в. собор обрушился, был перестроен и утерял свой первозданный вид. Он отображён Рерихом на четырёх этюдах.

Характерной чертой белокаменной архитектуры владимиро-суздальских земель домонгольского периода стала резьба по камню, украшающая сооружения, — исключительное явление не только в древнерусском, но и в мировом искусстве.

Другой чертой храмостроительства той поры было умелое сочетание архитектурных сооружений с ландшафтом — зелёными массивами и водными пространствами. Н.К.Рерих писал: «Всегда твержу: если хотите увидеть прекрасное место, спросите, которое место здесь самое древнее. Умели эти незапамятные люди выбирать самые лучшие места»16.

К домонгольскому периоду относится и яркая, самобытная группа памятников архитектуры XII века в г. Гродно (древнем Городене). Зодчество Гродно заметно отличается от других архитектурных стилей. В кирпичную кладку строений вставлялись камни синих, зелёных и красных оттенков, что придавало всему зданию необычный и красочный вид. Помимо камней, в кладке использовались фигурные керамические плитки, покрытые глазурью, образующие кресты или иные узоры. Наиболее сохранившееся здание — Борисоглебская церковь на Коложе. Южная сторона её обрушилась в реку Неман, а северная, выложенная красивыми разноцветными изразцами, уцелела. Её и воспроизвёл Николай Константинович на четырёх этюдах 1903 г.

На одном из этюдов Рериха 1909 г. запечатлена Троице-Сергиева Лавра («У стен монастыря. (Сергиев Посад)»). Именно с неё в 1894 г. художник начал своё хождение «по святыням русским». «Из давних... воспоминаний встаёт посещение Троице-Сергиевой Лавры»17, — запишет художник много лет спустя в листах дневника.

Троицкая обитель началась с построения Сергием Радонежским деревянной церкви Святой Троицы в 1337 г., в самом начале создания Московского государства. Позже, в 1422 г., на этом месте был воздвигнут Троицкий собор. Это один из немногих сохранившихся образцов московского белокаменного зодчества XIII – XV вв. Украшением храма является широкий пояс из трёх лент искусно высеченного орнамента. В 1425 – 1427 гг. собор был расписан Андреем Рублёвым и Даниилом Чёрным. В Троицком соборе впервые сложилась композиция иконостаса в том виде, который в дальнейшем получил развитие и воплощение во всех храмах Руси. Для Троицкого собора Андреем Рублёвым была написана икона «Святая Живоначальная Троица». Здесь же покоятся мощи Преподобного Сергия Радонежского.

Вокруг собора постепенно сформировался архитектурный ансамбль монастыря, включивший в себя более 50 построек, возведённых московскими, псковскими и ярославскими мастерами. «Все строения монастыря, — начиная с крепостных стен, башен, храмов и кончая небольшими часовнями, — ценные памятники русского зодчества. Каждая фреска, каждый камень имеют свою историю, по-своему красивы»18.

В середине XVI в. Троицкая обитель превратилась в мощную крепость, окружённую высокой каменной стеной с башнями, что позволило ей в 1608 – 1610 гг. выдержать в течение 16 месяцев осаду 30-тысячного отряда польско-литовских интервентов. Указом императрицы Елизаветы в 1744 г. Троице-Сергиев монастырь был удостоен почётного титула «Лавра». В 1993 г. он включён в список мирового художественного наследия ЮНЕСКО.

В Москве, ставшей столицей единого государства при Иване III (1462 – 1505), когда впервые появилось наименование «Россия» и гербом государства стал заимствованный из Византии двуглавый орёл, началось возведение каменных стен московского Кремля (1485 – 1495), сохранивших свой первоначальный облик до наших дней. Ансамбль Кремля формировался на протяжении нескольких столетий, до середины XIX в. Строили его итальянские архитекторы и русские мастера, с учётом традиций древнерусского зодчества, прежде всего владимиро-суздальского, и итальянской архитектуры эпохи Ренессанса. Московский Кремль представлен на двух этюдах Н.К.Рериха 1903 г.: «Вид Кремля из Замоскворечья» и «Вид Кремля».

Несколько этюдов художника знакомят нас с нижегородским Кремлём, его величественными стенами и башнями. Они напоминают о Смутном времени Земли Русской и о великих людях — Минине и Пожарском, поднявших в 1612 г. в Нижнем Новгороде народное ополчение на борьбу с польской интервенцией.

Знаменитому костромскому Ипатьевскому монастырю художник посвятил два этюда, написанные в 1903 г.: «Башня Ипатьевского монастыря» и «Ворота Ипатьевского монастыря». Точная дата его основания неизвестна. Историки полагают, что он появился в конце XIII века, но первое упоминание о нём в летописи относится к 1435 г. Согласно преданию, монастырь основал татарский мурза Чет, прибывший из Золотой Орды для сбора дани. Однажды, когда он был тяжело болен, ему привиделась Богородица в сопровождении апостола Филиппа и святителя Ипатия, епископа Гангрского. Божья Матерь обещала мурзе исцеление и попросила построить обитель в честь своих спутников. Мурза Чет (в крещении Захария) всячески поддерживал основанную им обитель; покровительствовали монастырю и его потомки — представители знатных боярских фамилий Годуновых и Сабуровых. После Смутного времени, в 1613 г., в Ипатьевском монастыре Земским собором был избран на царство Михаил Фёдорович, первый из Романовых, и монастырь обрёл покровителей из их рода. Палаты Романовых в Ипатьевском монастыре тоже нашли своё отображение на этюде Н.К.Рериха «Терем бояр Романовых» (1903).

Двенадцать этюдов художник посвятил Ростову Великому, известному с Х века. Среди них — виды Кремля с озера Неро, величественные храмы и уютные дворики, терема княжеских палат. «Уголки Кремля дышат XVII веком, — записал в путевой книжке художник. — Палаты, иераршие теремки, расписные храмы — удивительны по настроению»19. «Помню, как владыка Антоний [Волынский], смотря на мою картину ''Ростов Великий'', проникновенно сказал: ''Молитва Земли Небу''»20.

Деревянная церковь XVII века на Ишне — образец архитектуры северных церквей — представлена на двух этюдах 1903 года из цикла «Ростов Великий». На этюде «Паперть» изображена галерея одного из храмов древнего Ростова — церкви Иоанна Богослова (XVII в.). Словно о ней писал художник в статье «Радость искусству»: «...Перенеситесь в лабиринт ростовских переходов, где каждая открытая дверка поражает вас неожиданным стройным аккордом красок. Или на пепельно-белых стенах сквозят чуть видными тонами образы; или пышет на вас жар коричневых и раскалённо-красных тонов; или успокаивает задумчивая синяя празелень; или как бы суровым словом канона останавливает вас серыми тенями образ, залитый охрой»21. Позже, в 1909 г. , будет написан этюд с изображением полного вида церкви Иоанна Богослова.

Несколько полотен Рериха, созданных в 1903 г., представляют храмы города Ярославля (XVII в.): «Интерьер церкви Богоявления», «Церковь Рождества Богородицы», «Паперть церкви Иоанна Предтечи». Утраченная церковь Св. Власия осталась только на этюде Рериха и на фотографиях тех лет.

О церкви Николы Мокрого читаем в путевой книжке художника: «По расположению, по изразцам, по наличникам одна из замечательных церквей Ярославля»22. Этому памятнику старины Рерих посвятил несколько работ, на которых изображены вход, интерьер и портал церкви.

Могучие стены смоленского Кремля с многочисленными башнями, возведённые ещё при Борисе Годунове на высоких холмах над Днепром, изображены на нескольких этюдах художника, созданных после пребывания в Смоленске: «Башня» (1903), «Городские стены» (1903), «Смоленские стены» (1910). Здесь же были написаны два этюда женского монастыря.

В 1904 г. Н.К.Рерих снова путешествует по старинным русским городам и продолжает пополнять серию архитектурных этюдов новыми произведениями. «В 1904-м — Верхняя Волга, Углич, Калязин, Тверь, Высоты Валдайские и Деревская Пятина Новугородская. Одни названия чего стоят, и как незапамятно древне звучат они! — вспоминает художник много лет спустя. — (...) В 1905-м Смоленск, с Годуновскими стенами, Вязьма, Приднепровье. (...) От 1908-го до 1913-го опять Смоленск, Рославль, Почаев. В 1910-м раскопки Кремля Новгородского, оказавшегося неисследованным, а затем, до войны, и Днепровье, и Киевщина, и Подолье»23.

«Масса старых церквей... (...) Масса интересного»24, — писал в 1904 г. Николай Константинович своей жене о первых впечатлениях от увиденного в Угличе. Здесь были созданы этюды: «Крыльцо церкви Иоанна Предтечи», «Воскресенский монастырь», «Церковь царевича Дмитрия», «Углич с Волги».

В этом же году художник побывал в Саввино-Сторожевском монастыре под Звенигородом и посвятил ему несколько этюдов, в том числе « Святые ворота» — те самые, через которые «проходил на богомолье Тишайший Царь»25 — Алексей Михайлович Романов.

Продолжение следует

* Начало см. в №№ 11,12 – 2006, 1-3 – 2007.

1 Цит. по: Николай Рерих в русской периодике. Вып. III. СПб., 2006. С. 48.

2 Николай Рерих в русской периодике. Вып. II. СПб., 2005. С. 258.

3 Там же. С. 412.

4 Там же. С. 266.

5 История Русской архитектуры / Под редакцией Ю.С.Ушакова. СПб., 1994. С. 87.

6 Набор открыток «Древнерусское зодчество XI – XVI вв.». Самара, 2004.

7 Цит. по: Е.П.Маточкин. Николай Рерих: мозаики, иконы, росписи, проекты церквей. Самара, 2005. С. 84.

8 Там же.

9 Н.К.Рерих. Листы дневника. Т. 3. М., 1996. С. 520.

10 Е.И.Рерих. Письма. Т. 5. М., 2003. С. 219.

11 Н.К.Рерих. Листы дневника. Т. 2. М., 1995. С. 183.

12 Аркатурный пояс — непрерывный ряд декоративных арочек, прилегающих к стене здания.

13 А.И.Сахаров, В.И.Буганов. История России с древнейших времён до конца 17 века. М., 2000. С. 141.

14 Левонтий — мастер Андрея Боголюбского, проданный когда-то в рабство в Константинополь; прошёл школу зодчества в Византии.

15 Цит. по: В.И.Соколова. Наше наследие. М., 2003. С. 194 – 195.

16 Н.К.Рерих. Алтай – Гималаи. М., 1999. С. 70.

17 Н.К.Рерих. Листы дневника. Т. 3. С. 269.

18 Цит. по: Н.К.Рерих. Листы дневника. Т. 3. С. 361.

19 Николай Рерих в русской периодике. Вып. II. С. 246.

20 Н.К.Рерих. Листы дневника. Т. 1. М., 1995. С. 45.

21 Н.К.Рерих. Глаз добрый. Кн. 1. М., 1991. С. 92 – 93.

22 Николай Рерих в русской периодике. Вып. II. С. 245.

23 Н.К.Рерих. Листы дневника. Т. 1. С. 228.

24 Петербургский Рериховский сборник. Т. II – III. Самара, 1999. С. 207.

25 Николай Рерих в русской периодике. Вып. II. С. 418.

Источник : http://voshod.sibro.ru/

... Наиболее близки Рериху формы архитектуры, устойчиво стоящие на земле, в которых найдено равновесие между горизонтальными и вертикальными измерениями: особенно любит он новгородский купеческий тип храма как один из самых совершенных и пропорциональных. Именно такой тип храма встречается во многих его последующих произведениях.

Рерих был первым, кто так естественно передал спокойную тяжеловесность, монолитность, прекрасную простоту древнерусских строений, их органическую связь с землёй, с окружающим пейзажем, передал конструктивность и скульптурность построек, их фактуру, лепку и, наконец, их древность.

Рерих не столько пишет, сколько, подобно строителю, возводит в своих картинах архитектурные сооружения, прилаживает камень к камню, бревно к бревну, подводит к ним мощные контрфорсы, оставляет в стенах и башнях узкие щели бойниц, укладывает надёжную кровлю.

Большое значение он придавал выбору формата холста, картона или бумаги, который всегда максимально соответствует в его работах особенностям архитектурных построек, пейзажа.

Фото из Журнал «Зодчий» № 26:

Фото до реставрации 1903 года:

Ист.:http://blogpechenkin.blogspot.ru/2014/08/xix.html