Картины Н.К.Рериха | << >> | сменить фон |
Ссылка на изображение: http://gallery.facets.ru/pic.php?id=469&size=3
|
||||||||||||
|
||||||||||||
|
||||||||||||
Есть у Рериха и портреты вполне земных и реальных людей. Это «Лама» (1941) и «Молодой лама» (1945). Два загадочных образа с опущенным взглядом и еле уловимой улыбкой. Кажется, что они погружены в медитацию и мысленно общаются с пространством. Художник берёт низкую точку зрения, так что голова его героев оказывается на фоне гор и близкого неба – тот же приём, что и у Леонардо. Самое поразительное, что Рерих в своём старом «Ламе» почти точно повторяет известный рисунок дюреровского апостола (1508). Само по себе использование европейского типа лица для написания тибетского монаха могло бы показаться надуманным, если бы не те неожиданные совпадения, которые в действительности наблюдал Рерих во время Центральноазиатской экспедиции. «Удивительно: один хор-па напоминает Мольера, другой годился бы для типа д'Артаньяна, третий похож на итальянского корсара, четвёртый с длинными прядями волос близок портрету Хальса или Паламедеса; а тот, чёрный и мрачный с орлиным носом, разве он не палач Филипа II?»177. Апостол Дюрера соединяет в себе почти натуралистическую детализацию с присущей гению немецкого Возрождения философской приподнятостью. Пластически выразительные, с резкими высветлениями гипертрофированные черты лица – большой округлый лоб, горбатый нос, впалые щеки, обнажившие по-восточному широкие скулы, – позволили художнику создать впечатляющий образ старого мудреца, озарённого внутренним светом. Рерих в своём живописном полотне «Лама» не отвлекается на частности и решает образ в более обобщённом и монументальном плане. Он несколько стилизует дюреровский рисунок, усиливая в нём угловатость и колкость линий, чтобы добиться общей гармонии с изломами гор и геометризованными башнями монастыря. Однако в целом наследуется главное – внутренняя просветлённость и духовная глубина человека. Рериховский герой также весь во власти дум, и лицо его также светится какой-то неземной радостью. «Радость – особая мудрость», – любил говорить Рерих 178. Лицо молодого ламы явно идеализировано. Его антропологический тип неопределённый, тут смешались и западные черты, и восточные. Объёмный гладкий лоб, большие глаза, широкие правильные дуги бровей, тонкий прямой нос, мягкий рельеф лица – всё подчёркивает его необыкновенную красоту. В этом совершенном человеческом облике нельзя не уловить нечто общее и с культовой буддийской пластикой, и с рериховской же «Мадонной Орифламмой», а через неё и с леонардовскими идеально прекрасными персонажами. Плавные линии одеяния и убегающие волны холмов обогащают ритмический строй композиции. Пары дополнительных цветов: земные – красное с зелёным и небесные – жёлтое с синим создают насыщенный гармоничный аккорд. Конечно, каждая из картин смотрится как вполне самостоятельное произведение, но представляется интересным, что же можно извлечь из их сопоставления? Не исключено, что в этих двух портретах Рерих хотел передать жизненный смысл возраста, философское понимание времени. Действительно, в трансформации их художественной образности просматривается определённая тенденция. Тёплые, материально-земные краски в «Молодом ламе» заменяются холодными, космическими. Триада вишнёвого, синего, золотого в старом «Ламе» – это символические цвета иконописи: хитона и гиматия Христа на золотом фоне. Если молодой лама показан ближе к земле и строениям, то второй – почти весь над горами. Даже горизонтальный формат в первом случае заменяется на вертикальный, и жёлтая шапка старого ламы, кажется, пронзает небесный свод. Так, надо полагать, физическая высота и соотнесённость с небом становятся символом духовной высоты. Уходит красота молодости, но остаётся красота духовная. Причастность разным поколениям – это восхождение по ступеням мудрости. Время – возможность для совершенствования, для исполнения космического предназначения человека. Видимо, смысл жизни – это обретение апостольской мудрости. И не важно, к какой конфессии принадлежит служитель религии – христианству или буддизму. Важно, что он на своём пути обретает истину. Её огнём светятся и дюреровский апостол, и рериховский лама, и леонардовские ученики Христа в «Тайной вечере».
177.Рерих Н.К. Алтай – Гималаи. С. 264. 178.Рерих Н.К. Твердыня пламенная. С. 127. |