Картины Н.К.Рериха | << >> | сменить фон |
Ссылка на изображение: http://gallery.facets.ru/pic.php?id=928&size=3
|
||||||||||||||
|
||||||||||||||
|
||||||||||||||
Психология восточного человека, преданного высшим понятиям, его сердечная вера выражены в картине «Чудо. Явление Мессии» — семь фигур в белых одеяниях, склонившись в великом благоговении, ожидают пришествия мирового Учителя. Он еще не видим за каменным мостом, но чудесный свет Его ауры, сияющий как солнце, восходит над темным склоном. Это чудо — пробуждение и преображение сознания. |
||||||||||||||
|
||||||||||||||
Чудо. Явление Мессии.
"Известны ожидания великого пришествия у Моста Миров." Н.Рерих. Сердце Азии. Шамбала
"Вы знаете, какое глубокое значение в священных Учениях соединяется с символом Моста. Через этот Мост придет Вышний во Славе!" Н. Рерих. Держава Света. Живая мудрость
"Через мост придет Мессия. Каббалисты знают этот объединяющий символ. На белом коне Всадник Великий, и комета как меч Света в деснице Его. Говорит знатный абиссинец: «И у нас есть старинная легенда. Когда спаситель Мира придет, Он пройдет по каменному мосту. И семеро знают о приходе Его. И когда они увидят Свет, они припадут к земле и поклонятся Свету» " Н.Рерих. Твердыня Пламенная. Майтрейя
"Н.К. сделал набросок этой картины. Вечером у Рерихов Нуця, который пришел раньше нас всех, увидел набросок и услышал про все. Он вспомнил очень известную легенду, которую знал с детства, о том, что, когда придет Мессия, он придет по мосту и все люди его встретят; то есть сюжет Н.К. буквален, только Н.К. не знал, что это относится к Мессии, когда рисовал набросок." З.Г.Фосдик. Мои Учителя. 8.I.23 |
||||||||||||||
|
||||||||||||||
«В лучших выражениях говорят все старинные заветы о том светлом будущем, которому служит все человечество, каждый по-своему. Мессия, Майтрейя, Мунтазар, Митоло, Майтри -любовь, сострадание и весь славный ряд имен, многообразно выражающих то же самое сокровенное и самое сердечное устремление человечества. Если вы хотите прикоснуться к лучшим струнам человечества, заговорить с ним о будущем, о том, к чему даже в самых удаленных пустынях устремляется человеческое мышление. Какая-то особенная сердечность и торжественность наполняет- эти устремления к преобразованию Мира. В самые мрачные времена, среди тесноты и недомыслия, особенно звучно раздавался ободряющий глас о великом Пришествии, о Новой Эре, о времени, когда человечество сумеет благоразумно и вдохновенно воспользоваться всеми сужденными возможностями. Каждый по-своему толкует. этот Светлый Век, но в одном все одинаковы, а именно, каждый толкует его языком сердца, это не безразличный эклектизм. Наоборот, как раз обратное, со всех сторон к одному. Ибо в каждом человеческом сердце, во всем царстве человеческом живет одно и то же стремление к Благу. Через мост придет Мессия... Говорит знатный Абиссинец: "У нас есть старинная легенда. Когда Спаситель Мира придет. Он пройдет по каменному мосту. И семеро знают о приходе Его. И когда они увидят свет, они припадут к земле и поклонятся Свету". Разве случайно пришествие Мессии должно произойти через мост? Какой же символ ближе всего мысли об единении, о воссоединении». Н.К. Рерих «Твердыня Пламенная», «Майтрейя», с. 264-265, 273, Париж, 1932г. Все учения, все философии были даваемы для жизни. Нет такого высокого Учения, которое не было бы практичным в высшем смысле этого слова. Мы можем разрешить бесчисленные проблемы современных смятений лишь осознанием Прекрасного и Высшего. Лишь прекрасный Мост будет достаточно прочен для перехода от берега тьмы на сторону Света. Вы знаете, какое глубокое знание в священных Учениях соединяется с символом Моста. Через этот мост придет Высший во Славе! Н.К. Рерих «Держава Света», «Живая мудрость», с. 185, Нью-Йорк, 1931 г. |
||||||||||||||
|
||||||||||||||
В 1923 году о Великом пришествии написал две картины Николай Константинович Рерих. Он назвал их «Чудо. Явление Мессии» и «Легенда» и объединил в серию «Мессия». В те годы Рерих находился в Америке с выставками своих работ. И хотя он был далеко от Родины, но мысленно жил ее трудной послереволюционной судьбой. Замысел серии возник не случайно: он явился своеобразным откликом художника на эпохальные события в мире. То, что утверждалось в России, во многом противоречило чаяниям «самого духовного, самого сердечного единения», которое, по его мнению, есть «самое животворящее, благодатное начало» 11. В этой рериховской мечте явно просматриваются истинно православные представления о соборности, развитые им уже во вселенском масштабе. С болью в сердце видя, как на родной земле прорастает дух неверия и вульгарного материализма, Рерих проникался убеждением, что именно теперь, как никогда, России необходимо обрести духовное начало. Происходящее же говорило не о наступлении Новой Эпохи, а скорее наоборот – о падении человечества, предуказанном ветхозаветными пророками. (Известно, что в учении о знамениях последних времен иудеи всецело примыкали к мифическим сказаниям других народов древности 12.) Так, в Книге Еноха (42 гл.) рисуется картина, как мудрость, отринутая человечеством и не нашедшая себе места среди обласканной им неправды, покинула землю и возвратилась на небеса. В апокалипсических откровениях Книги Юбилеев (23 гл.) описывается недостойное поведение будущих поколений: «И будут они бороться друг с другом, молодой со старым, и старый с молодым, и бедный с богатым, и низкий с высоким, и нищий с князем... И те, кто избегнет смерти, не обратятся от зла своего на путь праведности, но станут они все восставать для обманного расхищения богатства, и брать принадлежащее ближним их, и нарекут себе великое имя, но не в правде и не в праведности, и осквернят они святая святых нечистотою своей и мерзостью скверны своей». В Талмуде предрекался такой лютый голод и ужасные болезни, что почти все – мужи, жены и дети благочестивые и добродетельные умрут; в конце же всех несчастий наступит война (Амос. 4). Разве все эти предсказанные знамения не начали сбываться? И голод в Поволжье, и Первая мировая война, и революционные бои, и гражданская война, и поругание святынь – всё это более чем в первое десятилетие века предвещало Великое пришествие. Видимо, размышления о судьбах Родины, о Новой Эре и Вожде, который, говоря словами пророка Исайи, «станет как знамя для народов» (Ис. 11:10), и нашли свое отражение в серии «Мессия» Рериха. Именно в такой универсальной перспективе, с опорой на общечеловеческие представления о грядущем, не уповая подобно Нестерову на образы официозной церковности, мыслил он свои полотна. Ожидаемое христианами Второе пришествие Спасителя Рерих представлял составляющей общечеловеческого стремления к эре счастья и справедливости, а мифологию и апокрифические пророчества воспринимал как достоверное знание, сокрытое в символах. Он собирал и изучал созданные народами Азии мессианские образы и представления. «Хорошо известны... ожидания Великого пришествия у Моста Миров. Народ знает и белого коня и огненный меч, как хвост кометы, и сияющий лик Великого Всадника. Ученые раввины и знатоки Каббалы, распространенные по Палестине, Сирии, Персии и по всему Ирану, скажут вам многое замечательное по этому вопросу. Мусульмане Персии, Аравии, Туркестана торжественно хранят легенду о Мунтазаре, который в ближайшем будущем положит основание Новой Эре... Высокие ученые японцы открыто говорят о грядущем Аватаре. Образованные брамины, почерпая мудрость из Вишну Пурана и Деви Бхагавата Пурана, скажут прекрасные тексты о Калки Аватаре. И прибавят, что эта Новая Эра в отличие от прошлых должна наступить стремительно»13. Рерих писал свои картины в том же мифопоэтическом ключе, прибегая к языку иносказаний и метафор. Его искусство в той же мере условно и требует знания языка мифа, как икона – догматов христианства. Героически-торжественная патетика Рериха сродни поэтике древних: в ней образ носил родовой характер, а лирико-эмоциональное начало отступало перед эпическим. К тому же, как все истинные символисты, мнившие себя новыми жрецами и пророками, Рерих продолжает линию творения мифа, веря в его потенциальную силу. Согласно же сокровенному знанию Мессия уже существует, но «скрывается», так что ему предстоит не родиться, а «явиться», раскрыть свою тайну 14. Возможно, Рерих так и понимал свое творчество – как приобщение к Божественному провидению, как духовное посредничество в реализации планов небесного Владыки. Серия «Мессия» (1923), пожалуй, самая сокровенная и загадочная в творчестве художника. Малоизвестно, как она создавалась, какие полотна должны были войти в нее. Есть лишь сведения, что перед отъездом из Америки Рерих хотел непременно написать три картины. Зинаида Григорьевна Фосдик отмечает в своем дневнике от 7 января 1923 года: художник «решил, что на одной картине напишет мост и сияние, идущее по другую сторону моста, и людей, повергшихся ниц перед мостом»15. Состоялось ли рождение третьей картины, остается неясным. Традиционно же с серией «Мессия» связывают только два произведения: «Легенда» и «Чудо». На обоих явно лежит печать сильных и незабываемых впечатлений Рериха от грандиозного Большого Каньона и чистого спокойствия космоса в Аризоне. Эта земная и неземная красота и задала совершенно неповторимую интонацию картинам мастера, возводя изображаемое в ранг уникального явления. Картина «Легенда», по-видимому, навеяна пророчеством евангелиста Луки, предрекавшего «великие знамения с неба» и явление «Сына Человеческого, грядущего на облаке с силою и славою великою» (Лк. 21:11, 27). Художник развертывает перед зрителем широкую панораму знойной пустыни с чахлыми кактусами. Неподалеку расположилось пуэбло без признаков растительности. Подобное поселение можно представить и где-то в Древнем Египте, и в Перу, и в Тибете, а может быть, и на легендарном континенте Платона, ведь именно такие прямоугольные строения изобразил позднее Рерих на картине «Гибель Атлантиды» (1928-1930). Далее пейзаж вообще теряет какую-либо географическую определенность. Видятся то ли строгие гребни хребтов, то ли абрис Великой китайской стены. А высокие вершины чем-то похожи и на Алтай, и на Гималаи. На переднем плане художник изобразил человека со свитком в руках, надо полагать, пророка, который должен предшествовать явлению Мессии и приготовить путь грядущему Избавителю (Малах. 4:5-6). Этот персонаж в старославянской одежде более всего похож, пожалуй, на поморянина. Он явно пришел из другого мира – ярко-зеленого и сочного, который начинается за далекой горной грядой на горизонте. Даже небо там как изумрудное море, окаймленное зелеными берегами. Этой небесной влаги – символа духовной благодати – давно ждут иссохшая земля и живущие на ней люди. ...В урочный час, когда только-только подсветились тучи и еще горит Венера, начало исполняться записанное в свитке пророчество. На небе зажглось необычное сияние – то свершилось предуказанное в Третьей книге Сивиллы явление: «Вспыхнет звезда на Заходе – она наречется кометой – вестницей станет она сражений, голода, смерти, гибели славных вождей и прочих людей знаменитых» (III, 334-335). Конец хвоста кометы, как длинный изогнутый меч, указывает на свиток, который читает пророк. Он кажется стоящим высоко над миром – будто приобщенный к откровениям небес, а его голова – на уровне высших сфер. Сами же небеса, написанные словно сверху, обрели привычные земные очертания. Так переплелось горнее и дольнее. В этот миг преображения среди эфемерных облачных образований показался могучий Всадник. У него богатырская осанка, надежный шит и верный белый конь. Его фигура на фоне темной тучи выглядит поистине громадной, ей тесно в рамках картины. Рерих гиперболизирует здесь известный образ, который ввел в мировую живопись Мантенья. У ренессансного мастера облачный скакун – это малозаметное изображение рядом со Святым мучеником Себастьяном, быть может, некий намек на апокалипсического всадника16. У Рериха же небесный Воитель становится главным героем полотна. В сравнении с прозрачной, трепетной живописью небес, далью пустыни и фигурой благовестника на переднем плане Всадник и конь написаны более плотно. Создается ощущение, что рождающая их аморфная масса сгущается до вещественной материальности. Они заполнили собой полнеба, их формы монументальны. Вдали виднеются тяжелые облака – вероятно, это следующие за Мессией помощники. Ведь сказано же в Книге Ездры, что посланник Божий выступит внезапно в сопровождении богатырей, как «крепкий муж с воинством небесным» (3 Езд. 13:3). Космически огромным, в виде хвоста кометы предстает ярко сверкающий, распростершийся над планетой меч. «На белом коне Всадник Великий, и комета как меч Света в деснице Его»17, – провозглашает рериховский пророк. Грозным оружием Вышний оттесняет тьму. Об этом и гласит легенда – о сужденной победе Мессии, который установит Царство Божие на земле. Следует отметить, что мессианское царство у ветхозаветных прорицателей предстает как духовно-нравственное, а отнюдь не как политически организованная всемирная монархия. И сам Мессия скорее не земной владыка, а духовный наставник, ведущий народ по пути нравственного совершенствования18. Звезда же, воссиявшая на небе, символизирует свет принесенного Им нового учения, которое люди примут в радости и будут «почерпать воду из источников спасения» (Ис. 12:3). Об этом говорится также и в Заветах двенадцати Патриархов: «И взойдет на небесах звезда Его, словно царская, свет знания несущая, словно свет солнца, и возвеличится во вселенной» (Зав. Лев. 18:3). Введение закона, «который подобен огню», уничтожит зло и установит Божественную справедливость. Да и сам Мессия огнеподобен – так свидетельствует Третья книга Ездры: «Из уст Его будет исходить как бы дуновение огня и дыхание пламени» (3 Езд. 13:10, 38). Он будет переплавлять и очищать все народы: «как серебро и золото, будет для них как огонь...» (Малах. 3:2). Этот огненный образ Спасителя Рерих воплотил во втором полотне серии – «Чудо. Явление Мессии». Его сюжетную канву художник связывает со словами знатного абиссинца: «И у нас есть старинная легенда. Когда Спаситель Мира придет, Он пройдет по каменному мосту. И семеро знают о приходе Его. И когда они увидят Свет, они припадут к земле и поклонятся Свету»19. Создавая произведение, Рерих предвидел, что его картина будет восприниматься в связи с одним из самых известных творений русского искусства – полотном Александра Иванова «Явление Христа народу». Во всяком случае, на эту мысль наводит как сама тема, так и некоторые моменты ее художественного решения. Между тем авторы расходятся в главном – в соотношении реального и сверхреального. Внутреннее противоречие, присущее картине Иванова, как считают исследователи, состоит в том, что изображение прихода предвечного Христа требовало не выраженного жизнеподобия, а интуитивного абстрагирования всей сцены явления Мессии, чтобы она воспринималась как некое чудо20. Рерих пошел именно по этому пути и назвал свою картину «Чудо. Явление Мессии», хотя нереального здесь не больше, чем у Иванова. Благодаря оригинальному художественно-пластическому языку и необычайной цветовой феерии она действительно производит впечатление чуда, совершающегося на наших глазах. Этого требовал высший реализм замысла – воплотить в живописи предначертанный приход Мессии. В самых общих чертах композиционная схема рериховского полотна следует примеру Иванова. Справа налево протекает река, а визуальная кульминация обеих картин сосредоточена в верхней половине. Однако на этом общность заканчивается. Рерих опускает своих героев на самое дно Большого Каньона, возможно, для того, чтобы отчетливее выразилось желанное стремление к надземному. Не случайно художник большое место отводит мосту: согласно заповедям Великое пришествие должно произойти у Моста Миров. «Лишь прекрасный Мост будет достаточно прочен для перехода от берега тьмы на сторону Света. Вы знаете, какое глубокое значение в священных Учениях соединяется с символом Моста. Через этот Мост придет Вышний во Славе!»21 . Живопись полотен серии «Мессия» – это качественно новое явление в искусстве Рериха; она заметно отличается от его более ранних, созданных в России работ с их плотным красочным слоем и яркой декоративностью. Да и необычно большой и вытянутый формат этих холстов свидетельствует о значительных переменах в эстетических взглядах автора. Они были связаны с новой задачей, поставленной им перед своим творчеством: «перейти от ступени нашего современного слабого глаза к ощущению космической правды»22. Становлению новых воззрений Рериха способствовали и глобальные мировые события, и пытливая научная мысль, вплотную подошедшая к разгадке тайн Вселенной, и предмессианские настроения, и собственные мечты о единении человечества, и думы о дальних мирах. Однако чтобы сделать решительный шаг к космизации искусства, необходимо было по-новому увидеть окружающую действительность – как часть космической реальности, а разумную жизнь на планете – как часть общекосмического, вселенского процесса. Пронизанность всех земных явлений динамикой космических сил, повсеместное ощущение незримого присутствия Вселенной – такой новый неисчерпаемый аспект мира стал естественным и органичным для Рериха. Всё земное, связанное с космосом, восхищает художника, эстетизируется им. Величественный Большой Каньон порождает мысли об участии в его образовании масштабных вселенских сил: «...лучшие красоты природы создались на месте бывших потрясений земли... Бесконечную красоту дают конвульсии космоса»23. Космичность мышления определила и своеобразие художественного видения мира. Рерих кратко сформулировал его так: «Если простота выражения, ясность желания будут соответствовать неизмеримости величия Космоса – то это путь истинный»24. Простота эта проявляется прежде всего в том, что сами физические характеристики космоса – его материальная и энергетическая наполненность, пространственная и временная бесконечность, свет и огонь, ритм – осмысляются им как эстетические и этические категории. Ясность же замысла находит свои истоки, как правило, в представлениях о верхнем мире, которые сложились у человечества еще на заре истории. Мистический характер рериховских полотен обусловлен не только содержанием изображаемого, но и особым качеством живописи, присущим его работам. Она легкая и прозрачная; местами холст вообще оставлен непрописанным. Создается впечатление, что образы картины не связаны прочно с ее пространством, а существуют словно вне или помимо его. К тому же изображаемое подчас только намечается и лишено детальной проработки. Кажется, оно еще только начало возникать из мирового эфира и не уплотнилось настолько, чтобы стать проявленной космической реальностью. Живописная материя тут аналогична праматерии Вселенной, из которой при сгущении рождаются новые галактики. Ренессансное понимание пространства с линейной перспективой в этих рериховских полотнах уступило место иному представлению о мире – масштабному, космическому, близкому в чем-то условной изобразительности средневековья и подвижному ракурсу старых китайских мастеров. Дальние планы не отступают, а напротив, словно «набегают» на зрителя. Так, облачные покровы в «Легенде» не истаивают в выси, а приближаются, материально уплотняясь до земной осязаемости, и становятся своеобразным параллельным миром с такими же четкими, как на переднем плане, очертаниями, обрисовывающими подобие возвышенных берегов неведомого моря. Линии, длинные и «протяжные», монументальные в своей простоте, уводят взгляд за границы картины. Мелкий рисунок выполнен в согласованном ритме, выявляющем масштабность композиционного построения. Всё это рождает ощущение гармонии и бесконечности пространства. Время в картинах также напоминает о бесконечности. Художник соединяет, казалось бы, несоединимое – древние пророчества и грядущее пришествие. Создавая образ будущего, он во всём следует мифопоэтическим представлениям прошлого. Оттого-то и рериховские герои – благовествующий поморянин и могучий Всадник, напоминающий врубелевского «Богатыря», кажутся не разделенными тысячелетиями, а спаянными в одну, развертыва-ющуюся ныне легенду. В работе «Чудо» доминирующее сочетание двух типов линий создает динамичную пластическую конструкцию образа. Одни из них – прямоугольные – соответствуют формам скалистых утесов, обрамляющих сцену явления чуда. Другие тяготеют к кругу – символу совершенства. И тот же дугообразный рисунок моста семантически восходит, как пишет художник, к представлениям о человеческом духе, устремленном «ко всему светлому и руководящему»25. Вообще, Рерих учился у древних художников, находя в их штрихах и рисунке следы благих мыслей26. И в своих картинах он сознательно шел к тому, чтобы в них преобладала светлая магия линий. Можно сказать, в полотнах Рериха немало художественных иносказаний и скрытого подтекста. Так облако обрело очертания богатыря, а комета с длинным изогнутым хвостом, прилетевшая из космического далека, стала разящим мечом в деснице Мессии. Глубокий образно-аллегорический смысл заложен в тишине рериховских картин: ведь именно с ней ассоциируются ночное небо, космическое пространство. Созерцаемое настолько величественно, что поглощает человека целиком. Именно в таком ключе космической тишины, когда «молчание мощи творит», выдержаны оба его произведения. Значительное в них совершается в тишине огромного пространства и воспринимается в безмолвии. В 1922 году Рерих писал: «Есть два вида тишины. Беспомощная тишина инертности, которая знаменует распад, и тишина могущества, которая управляет гармонией жизни. Тишина могущества присуща спокойствию владыки. Чем она совершеннее, тем глубже мощь и тем больше сила действия»27. Сила этого действия настолько велика, что в картинах Рериха возникает своеобразный эффект парения масс. Так, в «Легенде» земное притяжение преодолевают Всадник и небесные материки, почему-то не падающие на землю. В «Чуде» создается иллюзия вознесения огненной сферы. Серии «Мессия», как уже отмечалось, не свойствен декоративизм, присущий ранним рериховским работам. Напротив, в ней вовсе нет праздника локального цвета, а повсюду разлита стихия тона, игра рефлексов, оттенков, полутонов. Всё это создает особое свечение колорита, характерное для полярных сияний, мерцающих звезд, падающих метеоритов. Фосфоресцирование красок, как пишет художник, «может даже ослепить наш слабый глаз своею мощью, но оно никогда не дает соединения оскорбительного»28 . Холодный неземной огонь, далекий и таинственный, рождает ту поразительную атмосферу рериховских полотен, которая более всего связывается в нашем сознании с космосом. В своей живописи Рерих синтезирует многие художественные достижения, в том числе и изобразительные находки гениальных библейских эскизов Иванова с их светящейся атмосферой, одухотворенной Божественным присутствием Христа. У Рериха главным объектом изображения становится Слава. Это она воссияла в виде круга по ту сторону моста. Слава будто живая дышит, ритмично пульсирует. Пламя из центральной части расходится в виде сферических волн и лучей. Снопы света расширяются и возгораются нежным желтым цветом с жемчужным отливом более плотного, золотого. Особо светоносны быстрые движения сухой кистью голубым по светлому тону и желтым по синему подмалевку. Полупрозрачность огня Рерих создает с помощью отдельных красочных корпускул, напоминающих неровный слой сгрибившейся олифы на старых иконах. Эти мелкие образования имеют определенную толщину и округлую форму, слегка вытянутую по направлению полета. Кое-где их верхушки еще слегка тронуты более интенсивным тоном, дающим дополнительный эффект радужного перелива колорита. Эта необычная фактура красочного слоя в каком-то смысле соответствует новым физическим представлениям о волновом и корпускулярном дуализме материи. Разлетающиеся волны и лучи огненной субстанции являют своеобразный живописный аналог современным воззрениям квантовой механики, описывающей свет в виде волн и ансамбля отдельных фотонов. Рерих всегда с большим интересом следил за достижениями ученых и радовался каждому неординарному открытию в понимании Вселенной. «Чудо» всё пропитано сиянием. Желтый грунт проступает сквозь лессировочный слой; золотятся перекрестья холста, пройденные легким касанием кисти. Разлитая в небе плазма солнца дает цветовые рефлексы на всё окружающее пространство. Взаимодействие дополнительных тонов вызывает яркое свечение огненного феномена и насыщает слепящим блеском живопись полотна. Пожалуй, к ней очень подходят слова художника: «В молчании было видение. Исполнились света предметы»29 . В сравнении с подчеркнуто грубой и тяжеловесной кладкой каменного моста, нарисованного почти пастозно, сияющая Слава словно утратила всякую материальность. Привычное понятие вещественности мира исчезло, и появилось нечто иное, совсем другая субстанция – подвижная, тонкая, светящаяся, живая. Биениями своего «сердца» она, кажется, пронизала весь мир. Горы, камни, скалы, напоминающие циклопические замки, стелы или крепости, – всё наполнено энергией огня, всё движется в его ритме. Люди, освещенные благодатным светом и склонившие головы перед восходящей Славой, во всеобщем порыве чтут Ведущее Начало, Огненного Учителя. «Бог есть огонь, согревающий сердца», – любил вспоминать Николай Константинович слова Преподобного Серафима Саровского. Идея огненно-духовного преображения мира является, пожалуй, главной в обоих произведениях Рериха, а проводником ее являются сияющие краски – символы света Знания и Красоты. Стихия света на полотнах всепобеждающа. Притягательным лучом блестит в «Легенде» прилетевшая из дальних миров комета, озаряя на свитке строки мудрости. Художник и сам, как пророчествующий благовестник, как жрец бога Световита, уверен, что, познав сокровища культуры и радость нового учения, человечество духовно воскреснет. Огненное «Чудо» воспламенило материю, и люди духовными очами узрели, что мир стал иным, пронизанным лучами благодати.
11.Рерих Н. Твердыня пламенная. Рига: Виеда, 1991. С. 193. 12.Смирнов А. В. Мессианские ожида-ния и верования иудеев около времени Рождества Христова // Ветхозаветные апокрифы. М.: Изд-во ACT, 2001. С. 517. 13.Рерих Н. Цветы Мории. Пути благо-.ловения. Сердце Азии. Рига: Виеда, 1992. С. 213. 14.Аверинцев С.С. Мессия // Мифы на-родов мира. Энциклопедия: В 2 т. М.: Блтьшая Российская энциклопедия, 1994. Т. 2. С. 142. 15.Фосдик З.Г. Мои Учителя. Встречи с Рерихами (По страницам дневника: 1922-1934). М.: Сфера, 1998. С. 149. 16.Камезаска Э. Мантенья. м.: Слово. 1996. С. 24. 17.Рерих Н. Твердыня пламенная. С. 193. 18.Смирнов А. В. Мессианские ожидания и верования иудеев около времени Рождества Христова. С. 416. 19.Рерих Н. Твердыня пламенная. С. 193. 20.Вагнер Г.К. В поисках истины. М.: Искусство, 1993. С. 10. 21.Рерих Н. Держава Света. Священный дозор. Рига: Виеда, 1992. С. 132. 22.Рерих Н. Цветы Мории. Пути благословения. Сердце Азии. С. 98. 23.Там же. С. 59. 24.там же. с. 55. 25.Рерих Н. Цветы Мории. Пути благословения. Сердце Азии. С. 98. 26.Там же. С. 99. 27.Там же. С. 103 28.Там же. С. 98. 29.Рерих Н. Держава Света. Священный дозор. С. 5. |
||||||||||||||
|
||||||||||||||
...Следует отметить, что огненная стихия очень увлекала Рериха, как художника. В [20]-е годы он поставил перед своим искусством задачу создания "ощущения космической правды"[62], которая бы отразила реальность светоносной огненной материи. В большом полотне "Чудо. Явление Мессии" (1922) огненная субстанция выступает в качестве главного действующего героя - Огненного Учителя. 62. Рерих Н. К. Пути Благословения. - Нью-Йорк: Алатас, 1924.- С. 69. |
||||||||||||||
|
||||||||||||||
...Какое глубокое значение в священных Учениях соединяется с символом Моста. Через этот Мост придёт Вышний во Славе!.. На белом коне Всадник Великий, и комета как меч Света в деснице Его. Говорит знатный абиссинец: "И у нас есть старинная легенда. Когда Спаситель Мира придёт, Он пройдёт по каменному мосту. И семеро знают о приходе Его. И когда они увидят Свет, они припадут к земле и поклонятся Свету". Н.К.Рерих
Источник : http://voshod.sibro.ru/ |